СВИДЕТЕЛЬСТВО БРАТА    ПЭРРИ ГРИНА

глава 3                            ГОЛОС ЗНАМЕНИЯ

 Когда Бог однажды сделает что-то определённым образом, так как Он неизменен (ибо в Нём “нет изменения и ни тени перемены”), Писание учит, что от Него можно ожидать таких же действий вновь. Однако Он может сделать и что-то новое, как Он это сделал, послав пророка Ноя, когда Он призвал Авраама, когда послал Илию, когда послал Иоанна Крестителя, и когда Он послал Своего единственного Сына, Иисуса Христа. В каждом случае было много людей, знающих Писание, которые знали пророчества, но они не смогли увидеть, что делал Бог, потому что не имели духовного понимания для распознания посланного Богом человека. Как мы видели, нет другого способа распознать посланного Богом человека, как только по его делам и по Писанию, которое должно свидетельствовать о нём.

        Даже Павел, который жил в то же время, что и Сам Иисус Христос, и когда Он был здесь на земле, Павел, несомненно, слышал об Иисусе, но он не был убеждён, что Иисус Христос был тем пророком из Второзакония 18. Павел также не распознал Иоанна Крестителя как предтечу Христа. Так что Павел не мог поступить так, как поступили ученики Иоанна, которые с того дня, когда Иоанн повернулся и сказал: “Вот Агнец Божий”, последовали за Иисусом. Также Павел не мог распознать Иисуса и последовать за Ним, как это сделали Пётр и Матфей, сборщик налогов, когда Он повернулся к ним и сказал: “Следуйте за мной”. Павел должен был иметь свой личный опыт переживания по дороге в Дамаск.

        Первосвященник, книжники и фарисеи не распознали Мессию (хотя они неустанно ожидали Его), потому что первосвященник не поверил утвердительному ответу Христа на его вопрос о том, является ли Тот Сыном Благословенного. Вместо того, чтобы, когда Он сказал: “Я есть Он”, поверить Ему, они хулили и использовали Его слова против Него. Поэтому, когда Иисус висел на кресте, Он мог взглянуть на них и сказать: “Отче, прости им, ибо не знают, что творят”. Если бы они поверили, что Он есть Сын Божий, Его бы не распяли, и весь план спасения был бы потерян. Хоть Он и совершал чудесные дела, они видели Его только как человека, сына плотника, который осмеливался посягать на власть и заявлять о Себе как о Сыне Божьем. Они не придали значения делам и держались своих традиций, вместо того, чтобы признать, что их преподаваемое людям учение было неверно.

        В 4-й главе Евангелия от Иоанна упоминается одна блудница, самарянка. Иоанн повествует о том, как Иисус сидел у колодца, ожидая Своих учеников, которые пошли в город купить пищу, когда она пришла набрать воды. Он попросил её дать Ему пить, и у них состоялся примерно такой разговор:

        “Господин, — сказала она, — не подобает Тебе, еврею, просить у меня, самарянки, пить”.

        “Если бы ты знала, с Кем говоришь, то сама просила бы у Меня пить”, — ответил Он.

        Она сказала: “Господин, Тебе даже нечем зачерпнуть воды. Разве Ты больше нашего отца, Иакова, который дал нам этот колодец?”

        “От воды, которую Я даю, ты больше никогда не возжаждешь”, — сказал Иисус.

        И она тут же ответила: “Господин, дай мне этой воды!” Как только Иисус ей это сказал, обнаружилась её жажда, жажда и голод, которых другие не имели, как исполнение Его же слов: “Блаженны алчущие и жаждущие праведности, ибо они насытятся”.

        Затем Он сказал ей: “Иди, позови твоего мужа”.

        Ей стало стыдно. “У меня его нет”, — кротко ответила она.

        “Ты правильно сказала, — произнёс голос Божий, различающий даже мысли в её сердце, — ибо у тебя было пять, и тот, с которым живёшь сейчас, не муж тебе!”

        Теперь видите, зная о Писании совсем немного, в её сердце пришло откровение, когда она сказала: “Господин, я знаю, пророки гласят, что когда придёт Мессия, Он нам всё это скажет. Ты говоришь, что хоть мы и поклоняемся здесь, настанет день, когда этого уже не будет. Господин, я вижу, что Ты пророк!” На этом она побежала в город, восклицая: “Придите, посмотрите Человека, Который рассказал мне всё, что я сделала! Не это ли тот Мессия?” Она получила больше откровения, ни на что не претендуя, чем большинство религиозных людей её дней. Иисус сказал о них, что так как они заявляли, что имеют свет, они были слепы.

        Сколько раз Иисус различал мысли людей? Сколько раз Он постигал их вопросы и отвечал, прежде чем они были заданы? Разве это не было атрибутом Эммануила, Бога с нами, Иеговы Спасителя во плоти? Разве это не было знамением того, что Иисус Христос, Спаситель мира, находился среди них? Однако они отказывались это принимать. Так что Он сказал: “Если не верите тому, что Я говорю, верьте делам, которые Я совершаю”. Так это и сегодня, потому что Он “вчера, сегодня и вовеки Тот же Иисус Христос”.

        Почти всю мою жизнь меня учили обо всём этом в воскресной школе, но проявление такого атрибута, присущего Богу, я впервые увидел на собрании в Хьюстоне, штат Техас. Вперёд вышла одна молодая женщина, чтобы за неё помолились. Брат Бранхам повернулся к ней и сказал: “Прежде чем я за тебя помолюсь, тебе нужно исповедать свой грех”. Она возразила, заявив, что она праведная женщина, но он сказал: “Ты была неверна своему мужу”. В это время её муж сидел среди собравшихся. С одной стороны я заметил беспокойство и повернулся посмотреть. Между рядов шёл её муж, направляясь к платформе, чтобы остановить Брата Бранхама и прекратить обвинение его жены. Рассаживающие дьяконы вышли вперёд, чтобы остановить его, но Брат Бранхам сказал: “Пусть подойдёт”. Этот человек устремился на платформу и уже был метрах в трёх от Брата Бранхама, когда его остановили слова: “Сударь, а как насчёт тебя с твоей рыжеволосой секретаршей в переулке, когда вы сидели в автомобиле в прошлую пятницу вечером”. Брат Бранхам продолжал говорить им обоим: “Вам обоим надо покаяться перед Богом, исповедать это друг перед другом и быть мужем и женой”. Это событие превосходило всё ранее виденное мной.

        Пару дней спустя я прочитал книгу, содержащую историю жизни Брата Бранхама. Писатель этой книги, в то время он был управляющим делами Брата Бранхама, говорил, что одной из его задач было содержать в секрете место отдыха Брата Бранхама, когда он приезжал в город на собрания. Это нужно было из-за толкотни и обилия народа, которые постоянно беспокоили его во время собраний, и ему необходим был отдых. Так что он шёл практически на всё, чтобы содержать отель Брата Бранхама в секрете, известном только ему самому и кому-нибудь местному, например, пастору, финансирующему его в этом городе. Описанный им эпизод относился к тому времени, когда он уже исполнил свой обычный распорядок, сняв для Брата Бранхама комнату в отеле, и сообщил местному пастору, с которым Брат Бранхам должен был связаться позже, когда уже приехал бы в город и захотел найти свой номер. Управляющий и пастор прождали весь вечер, но Брат Бранхам не позвонил, и они начинали беспокоиться. Наконец, поздно вечером этого же дня управляющий решил сам пойти в отель и немного отдохнуть. Когда он подошёл за своим ключом к приёмной, служащий сказал: “Проповедник Бранхам уже прибыл сегодня днём”. Он был потрясён! Брат Бранхам уже несколько часов находился в своём номере. Они позвонили ему в номер и спросили, как он узнал, где была его комната. “О-о, просто у меня есть один способ, как я это узнаю”, — ответил он просто. Когда я прочитал в книге это свидетельство (приложив к тому, что я видел в Хьюстоне), в моём мышлении стало что-то происходить: я начал осознавать, что этот человек очень необычен и незауряден. Но произошло ещё кое-что, прежде чем я достиг полного откровения в своём сердце.

        В 1952 году в Библейской школе произошло событие, которое очень сильно продвинуло моё откровение. Мы с Билли Полем, сыном Брата Бранхама, вместе ходили в эту школу и стали близкими друзьями. Между нами существовала связь, потому что у нас было согласие по вопросу крещения в Имя Господа Иисуса Христа. Однажды вечером декан за что-то отругал Билли Поля и был очень изумлён, когда в ту же минуту Брат Бранхам по междугородней связи позвонил ему по этому же вопросу. Я стоял как раз у дверей кабинета декана, когда ему позвонили сразу же после того, как Билли Поль вышел из кабинета. Когда он вышел, лицо декана было белым как простыня, он спросил меня, где был Билли, и звонил ли он по телефону. Я сказал: “Нет, сэр, по-моему, не звонил”. “Что ж, — сказал он, — звонил проповедник Бранхам из Индианы, и он мне сейчас сказал о разговоре, который я только что вёл с его сыном Билли!” В своём сердце я подумал: как это изумительно, что муж Божий может находиться за две тысячи миль и “слышать” разговор между деканом и его сыном. Я подумал и о том, как я был признателен, что мой папа не мог сделать того же.

        Десять лет спустя я приехал в Финикс, штат Аризона, на съезд. Меня назначили международным руководителем молодёжи, заведующим молодёжной деятельностью. Мы занимались хиппи и преступниками, приводили их на званые обеды, пытаясь привлечь их ко Христу. Мы занимались этим, и Бог благословлял. Это была хорошая программа. В результате этой работы я стал очень близким другом Ричарда Шакариана, чей отец являлся международным президентом Предпринимателей Полного Евангелия (ППЕ). Однажды утром Брат Бранхам должен был выступать у Предпринимателей Полного Евангелия. Воспитанный на принципах пятидесятнической церкви, я полностью наслаждался его проповедями. Он проповедовал против стрижки волос и короткой одежды, против ношения женщинами мужской одежды и против всего такого, как нас и учили в пятидесятнической церкви святости. Я был в восторге от проповеди в то утро, осознавая, что как раз в этом была большая нужда, в то время как заметил, что люди, с которыми я сидел, особенно женщины, покачивали головами и возражали, подталкивая друг друга в бок локтями, пока, наверное, у них не заболели локти и рёбра. Потом он просто остановился и обратился к женщинам: “Женщины, позвольте мне вам кое-что сказать. Вы не продвинетесь в Боге ни на шаг до тех пор, пока не будете готовы ещё больше пожертвовать собой!”

        Я подумал, что это действительно было правдой, такой истиной для всех нас. Мы все не продвинемся дальше, пока не будем готовы ещё больше пожертвовать собой. Может быть, вы согласны идти с Богом только до какой-то определённой степени; но если вы хотите двигаться дальше, чем больше ты становишься свободным от греха, тем больше ты будешь служить Богу. Понимаете, именно грех будет удерживать тебя от служения Богу.

        После той утренней проповеди у Предпринимателей Полного Евангелия, когда мы в тот день отправились обедать, я обратил внимание, что остальные не принимали Брата Бранхама всерьёз. Среди сопровождающих лиц были видные дамы, и они говорили своим мужьям: “Билли не должен так проповедовать! Он больше навредил, чем исправил. Только людей отпугнул. Он слишком много людей обидел”. Мне стало так неприятно, но потом у меня в голове промелькнула мысль, что они, может быть, правы, может, он просто слишком старомодный.

        На следующий день я снова пошёл на служения. Брат Бранхам снова проповедовал, и во время проповеди он сказал следующие слова: “Думаете, я не знаю, что вы говорили о моей вчерашней проповеди? Вы говорили: ‘Билли Бранхам не должен так проповедовать! Билли Бранхам больше навредил, чем исправил. Он только людей отпугнул’.” Потом он склонил свою голову, и со своего места на сцене я услышал, как он молился следующими словами: “Боже, если я Твой пророк и то, что я говорю этим людям, есть истина, подтверди меня”. Последовало мощное проявление. Он начал с одной стороны аудитории и принялся говорить им тайны их сердец: их имена, откуда они были, произносил по буквам их адреса, названия улиц, и продолжал по всей аудитории. В центре была одна секция из Швейцарии, и он не мог произнести тех слов, но он в видении видел указатель на улице, где они жили, и произносил это по буквам прямо с указателя! Это должно было всколыхнуть их до глубины души. Потом он повернулся и ушёл, а я сказал самому себе: “Это как Илия на горе Кармил”.

        В тот полдень я снова оказался на обеде вместе с той же самой группой, и они говорили: “Он снова взялся за своё! Он больше навредил, чем исправил. Да ему вообще нельзя разрешать проповедовать на этих съездах. Если бы не Карл Уильямс, ему бы не дали проповедовать”. Вот тогда я узнал, что Брат Карл Уильямс поддерживал Брата Бранхама и его послание.

        На следующий вечер выступал Доктор Джим Браун, пресвитерианин, и когда в помещение вошёл Брат Бранхам, Доктор Браун повернулся и сказал: “Я бы предпочёл, чтобы сегодня вечером говорил Брат Бранхам. Может быть, Брат Бранхам пройдёт и скажет несколько слов?” После этого Брат Бранхам сделал такое, чего я никогда раньше и впоследствии не видел: подходя к платформе во время выступления другого человека, он воспользовался своим безошибочным даром различения. Он повернулся к женщине, сидящей за органом, к одной из тех, которая говорила против него, и сказал: “Сестра, я тебя знаю, не так ли?” Она ответила, что знает. “Но я не знаю твоей матери, да?”

        “Нет, сэр”, — сказала она.

        “Если ты поверишь словам, которые я говорил, находясь здесь, и будешь верить, что я Божий слуга, то когда придёшь домой, на глазах твоей матери уже не будет той катаракты”, — пообещал он.

        Может быть, никому другому это ничего не дало, но мне это было на пользу. Месяц спустя я видел ту женщину и спросил её о матери. Она сказала: “О-о, Брат Грин, когда я пришла домой, на её глазах уже не было катаракты!” Тем временем с этой женщиной произошла перемена. Она смыла краску с лица, причесала волосы, и платье у неё стало длиннее. Но печально то, что я видел её два года назад, и она снова стала такой, какой была до этого.

        Из всего этого я начал извлекать уроки. Когда в 1962 году я приехал домой, я намерился заплатить более высокую цену, приблизиться к Богу и продвинуться чуть дальше. В 1963 году я решил финансировать Брата Бранхама в Бьюмонте [штат Техас — Пер.], чтобы он приехал и проповедовал всё, на что чувствовал водительство Божие, и потом не пришлось бы ни перед кем извиняться. Он согласился; и в один воскресный вечер перед его приездом я проповедовал своему собранию о чудесах, которые сам видел в его служении: в это время в моём кабинете зазвонил телефон. Я рассказывал им о чудесах: я видел знамение, но ещё не мог расслышать голос, точно как у многих было с Иисусом. Они видели знамения, и пока чудеса продолжались — всё было в порядке, но когда Он начал Своё Послание, они “больше не ходили с Ним” [Иоанна 6:56]. Когда Он начал говорить: “Я и Отец Мой одно”, дальше они идти не могли. Но я ещё не понимал, что с посланием Брата Бранхама происходит то же самое, когда рассказывал о нём в тот вечер своему собранию. Кто-то поднял трубку телефона и, прервав меня, сообщил, что звонит Брат Бранхам. В то время Брат Бранхам жил в Тусоне [штат Аризона — Пер.], а я находился далеко в Бьюмонте [штат Техас — Пер.]. Когда я уходил поговорить с ним, я сказал собранию: “Раз я говорю об этом человеке, разве не замечательно, что я могу пойти поговорить с ним и потом вернуться и рассказать вам, что он сказал?”

        Я сказал в трубку: “Здравствуйте, Брат Бранхам!”

        “Привет, Брат Пэрри”, — ответил он.

        “Брат Бранхам, — сказал я с энтузиазмом, — вы знаете, что я делаю?”

        “Да, знаю”, — последовал спокойный ответ.

        Он знал, что я как раз говорил о нём. Я в нём не сомневался. Я знал, что он знал. Это очень сильно подействовало на мою жизнь. Вдруг я осознал, что я не могу разозлиться на свою жену, кричать на детей, раздражаться, проявлять нетерпимость или делать что-нибудь втайне: Бог всё это видит, и Он способен открыть это другому человеку за тысячи километров. Мне стало не по себе. В тот вечер я вышел за кафедру немного другим, чем ушёл, и мне действительно было что сказать, чего я раньше не знал.

        Через неделю после этого события Брат Бранхам проповедовал на собрании в Далласе. Находясь там, один известный во всём мире служитель пригласил меня и Брата Роя Бордерса к себе в кабинет, чтобы обсудить возможность поездки Брата Бранхама в Африку в сопровождении этого служителя, чтобы руководить школами Избавления. Этот человек сказал нам следующие слова: “Знаете, из всех людей, кого я видел в своей жизни, Брат Бранхам легче всего поддаётся влиянию. С тех пор, как я перестал ездить с ним, он так далеко отклонился в своём учении. Например, — продолжал он, — возьмите учение о семени змея! Конечно, необычная жизнь Брата Бранхама и такое служение привлекает всех этих, знаете, странных людей: наверное, какой-нибудь старик во вретище, какой-нибудь отшельник с длинной бородой, кто-нибудь такой пришёл и рассказал Брату Бранхаму это непристойное учение о ‘семени змея’. А Брат Бранхам взял да и принял это на веру, и начал проповедовать это из-за кафедры. Теперь плёнка разошлась и нанесла ущерб его служению”.

        Ну, а я как раз прослушал плёнку Семя змея и мне показалось, что это было изумительным откровением, поэтому я сказал: “Брат, ты слышал плёнку Брата Бранхама Семя змея?”

        “Нет! — ответил он, — у меня нет времени слушать такое барахло!”

        Я был в ужасе. “Брат, ты не должен так говорить, пока не выслушал, что говорит этот человек! Не делай этого!”

        Брат Бордерс был в курсе этих дел дольше меня, так что он легонько дёрнул меня за штанину, и я понял, что нужно помолчать и больше не касаться этого. Так что мы продолжили разговор о других вещах, извинились и вышли.

        В тот вечер Брат Бранхам пришёл на служение, и этот самый человек сидел на платформе. После того как хор разошёлся, он остался сидеть один, высоко на платформе, где всё собрание видело его. Брат Бранхам вошёл, поприветствовал его и начал проповедь. Уже к концу проповеди он остановился и сказал, что с одной стороны был какой-то дух, он сказал: “Подождите минутку, что-то тут не так!” Дело в том, что с другой стороны находился человек с точно таким же заболеванием, и он сказал: “Эти два духа кричат друг на друга!” Затем он повелительно сказал: “Во Имя Господа, я запрещаю им обоим!” Потом Брат Бранхам сказал: “Знаете, как-то странно, после того, как некоторые люди тысячи раз видели, как я различаю заболевания и говорю ‘так говорит Господь’, и никогда не было ошибки, однако, когда Господь даёт мне учение наподобие ‘семени змея’, они говорят, что я взял это у какого-то старика-отшельника”. На этом он повернулся и взглянул тому человеку прямо в лицо.

        Когда это произошло, я сидел в аудитории и, естественно, подумал, что об этом Брату Бранхаму рассказал Брат Бордерс. Так что после служения я не мог дождаться, чтобы спросить у Брата Бордерса, как Брат Бранхам отреагировал на это, когда он ему рассказывал. Но когда я его спросил, Брат Бордерс ответил: “Я ему не говорил, это ты сказал”. “Я даже не видел его!” — возмутился я. Тогда я осознал, что Брат Бранхам, должно быть, “слышал” наш дневной разговор.

        Но в моём сердце по-прежнему не было настоящего откровения. Оно пришло чуть позже. 14 февраля 1964 года я принимал участие в планировании передачи на кабельном телевидении, в которой Брат Бранхам должен был участвовать в тот вечер. Находясь перед парадным входом своего дома, я сказал своей жене: “Я поеду на другую сторону города, возьму Брата Бордерса и Билли Поля и покажу им, где сегодня вечером будет эта телевизионная программа (банкет), чтобы они знали, куда привезти Брата Бранхама”. В нашем доме жили одни молодые ребята, и я сказал жене: “Скажи ребятам, что как только вернусь, я отвезу их к парикмахеру, потому что они сегодня будут сидеть вместе с семьёй за главным столом, и я не хочу видеть их лохматыми”. Потом я приехал в другой конец города, где нашёл Брата Бордерса, и он сказал мне, что Билли Поль только что ушёл за своим отцом, который молился в лесу.

        Через несколько минут подъехали Брат Бранхам и Билли Поль. Мы поприветствовались, и я сказал им, что хочу взять их посмотреть то место. Брат Бордерс и Билли Поль вошли в дом сказать своим жёнам, что они уезжают. Как раз в тот момент, когда они вышли, я сказал Брату Бранхаму: “Увидимся вечером”. Я начал было проходить мимо него, направляясь за теми двумя, и сделал только пару шагов, как он сказал: “Поторопись, если хочешь успеть к парикмахеру!”

        Я шёл так быстро, что сделал ещё два шага, прежде чем остановился как вкопанный. Я повернулся посмотреть ему в лицо и сказал: “Откуда вы знаете, что я должен ехать к парикмахеру?” Он начал описывать парадный вход моего дома.

        “Брат Бранхам, — я сказал, — неужели вы были у моего дома и разговаривали с моей женой?”

        “Нет, — он сказал, — Брат Пэрри, недавно я был в лесу, и Господь дал мне видение, как ты стоял там и говорил своей жене, что собираешься сводить к парикмахеру каких-то ребят”.

        Когда Брат Бранхам проговорил эти слова, моему сердцу открылось полное откровение. Всякое малейшее сопротивление было разбито. Я возвысил голос: “Сударь, я постиг, что ты пророк с духом Илии! Ты любишь пустынные места! Ты вопиёшь против духа Иезавели! Ты называешь вождей этого мира лицемерами и не гонишься за деньгами и славой!” (Фото №1)

           Он приподнял свою руку, как бы давая знать, чтобы я остановился. “Брат Пэрри, — он сказал, — что бы ты ни делал, держи баланс в Писаниях; но я не могу отрицать то, что Голос сказал на реке Огайо в 1933 году!” Он продолжал: “Брат Пэрри, я не говорю об этом публично. Люди не понимают, что представляет из себя пророк. Но когда этот Свет вихрем сошёл с Небес, и люди на берегу видели Это, Оттуда проговорил Голос, точно как это случилось с Павлом на дороге в Дамаск. Голос сказал: ‘Как Иоанн Креститель был послан предвестить первое Пришествие Господа Иисуса Христа, так и ты послан предвестить Его второе Пришествие”.