|
<назад> к содержанию |
|
|
Александр Хислоп |
|
|
Глава V Часть VI |
|
|
Существует еще один заслуживающий внимания символ католического поклонения, и это знак креста. Как известно, в папской системе знак креста и его начертания есть везде и во всем. Без знака креста не может быть произнесена никакая молитва и не может быть проведено никакое служение, без него, практически, нельзя сделать и шага. На крест смотрят как на главный магический инструмент, как на главное убежище в минуту опасности и в час искушения, который способен надежно уберечь от любой силы зла. Крест окружен почитанием, которое следует проявлять исключительно по отношению к Всевышнему; и назвать крест вытекающим из Священного Писания термином "проклятое дерево" для всякого истого католика будет смертельным оскорблением. Утверждать, что суеверие, выраженное таким отношением к знаку креста, которому католики поклоняются в виде изделия из дерева или металла, основано на высказывании Павла - "Я лично не хочу хвалиться ничем, кроме столба * (креста) нашего Повелителя Мессии ЙАУХУШУА" - по меньшей мере абсурдно, а в действительности, это простая отговорка папистов.
Магические свойства, приписываемые т.н. знаку креста, и соответствующее поклонение ему никогда не основывались на Священном Писании. Тот же самый знак креста, которому сегодня поклоняется католический Рим, использовался в вавилонских Мистериях. Язычники приписывали кресту такие же магические свойства и воздавали ему такие же самые почести. То, что сегодня называется "христианским крестом", изначально совершенно не было связано с собранием верующих в Мессию, а было мистическим Тау халдеев и египтян - оригинальной формой буквы "Т" - инициала имени "Таммуз", что в древности одинаково писалось по-еврейски и по-халдейски. Это хорошо видно на дошедших до нас монетах и гравюрах по дереву (Рис. 43). Эта Мистическая буква "Тау" наносилась на лоб тех, кто проходил погружение во время обряда инициации Мистерий, * и использовалась в самых разнообразных случаях в качестве наиболее священного символа. * TERTULLIAN, De Proescript. Hoeret. Язык Тертуллиана подразумевает то, что проходившие через погружение во время Мистерий инициацию получали знак на лоб точно так же, как и христиане Африки при жизни Тертуллиана, которые во время обряда крещения начали наносили на лоб знак креста. Для отождествления Таммуза с солнцем крест иногда совмещался с кругом солнца, как на рисунке 43-4, а иногда полностью вставлялся в круг, как на рисунке 43-5. Не совсем ясно, был ли Мальтийский крест, который римские епископы прибавляли к своим именам в качестве символов их епископского достоинства, буквой Т; но нет причин сомневаться, что Мальтийский крест является ясно выраженным символом солнца. Ведь еще Лаярд определил его как священный символ у жителей Ниневии, что и помогло ему отождествить его с солнцем. Мистический Тау, как символ великого бога, назывался "знак жизни" и использовался в качестве амулета, который носили у сердца. Им отмечались и официальные одеяния языческих священников, ровно как и римо-католических священников, его держали в руках короли как символ монаршего величия и ниспосланной свыше власти. Весталки языческого Рима носили знак креста на своих ожерельях точно так же, как сегодня это делают монашки. Так же поступали и египтяне, и многие варварские народы, с которыми первые были в контакте, о чем свидетельствуют дошедшие до нас памятники. Говоря об украшениях некоторых из этих племен, Уилкинсон пишет так: "Ожерелья иногда были богато украшены. Мужчины, как и женщины, носили серьги; и они часто вешали на ожерелья маленькие крестики или цепляли их на воротник одежды. Последнее было характерно не только для них, но крест вешали или рисовали на облачение Рот-н-но. Следы этого можно увидеть в причудливых узорах Рэбо. Все это показывает, что крест использовался уже в пятнадцатом веке до христианской эры". (Рис. 44) Трудно отыскать языческое племя, где бы не использовался знак креста. Задолго до рождения и смерти Мессии кресту поклонялись кельты-язычники. "Это факт, - пишет Маурис, - удивительный, но достоверно подтвержденный, что друиды в качестве символа своего бога выбирали в своих рощах самое стройное и красивое дерево, после чего они обрубали боковые ветви и прикрепляли на ствол две самые большие ветви, так что эти ветви расходились в стороны подобно рукам человека, и все вместе это выглядело как один БОЛЬШОЙ КРЕСТ, а в нескольких местах на коре они вырезали букву Тау". Кресту поклонялись в Мексике задолго до того, как сюда ступила нога римо-католического миссионера. Здесь были воздвигнуты гигантские каменные кресты, предположительно в честь "бога дождя". Крест, которому так повсеместно поклонялись, считая его священным символом, был недвусмысленным символом Бахуса, вавилонского мессии, поскольку тот изображался с покрытой крестами повязкой вокруг головы (Рис. 45). Этот символ вавилонского бога и по сегодняшний день почитается в обширных регионах Тартарии, где доминирует буддизм, причем он представлен в формах, разительно напоминающих католические. "Крест, - пишет полковник Уилфорд в книге "Азиатские исследования", - хоть и не считается среди буддистов предметом поклонения, является для них излюбленной эмблемой. Это прямо таки копия манихейского креста, на котором растут листья и цветы. Этот крест, на котором растут листья и цветы (а также, как мне говорили, и фрукты), называется священным деревом, деревом богов, деревом жизни и знания, производящим все, что хорошо и желаемо, и находящегося в земном раю". (Рис. 46) Сравните это с языком католического Рима по отношению к кресту, и вы увидите полное сходство. В "Обряде Креста" он называется "Деревом жизни", а молящиеся должны обращаться к нему со словами: "Приветствуем тебя, о Крест, победоносное дерево, истинное спасение мира, среди деревьев нет тебе равного, сравнимого по красоте твоих листьев, цветов и почек... О Крест, наша единственная надежда, приумножь праведность благочестивых и прости вину согрешивших". *
Может ли какой человек, который читает в Новом Завете повествование о казни Мессии, представить, что это повествование могло само по себе дать повод для таких причудливых фантазий на тему "листьев, цветов и почек", как это звучит в католическом ритуале? Но если принять во внимание, что буддийский, равно как и вавилонский крест, считается символом Таммуза, который был известен как ветвь омелы, или "Все-исцеления", то легко представить покрытый листьями священный Инициал и то, как Рим принял его, назвав "Лекарством, которое сохраняет здоровье, исцеляет недуги и делает то, что не в состоянии совершить никакой человек". По всей видимости, этот языческий символ (креста) впервые появился в Христианской Церкви в Египте, как и в Африке в целом. Датированные серединой третьего века слова Тертуллиана показывают как сильно в это время карфагенская церковь была заражена старой закваской. Этим языческим символом особенно сильно был поражен Египет, который никогда не был до конца евангелизирован. Первоначальная форма того, что называется "Христианский Крест", была найдена в Египте на христианском памятнике и недвусмысленно является языческим "Тау", или египетским "Знаком Жизни". Пусть читатель внимательно прочтет следующие слова Дж.Уилкинсона: "Можно упомянуть достаточно любопытный факт относительно этого иероглифического знака [Тау], который ранние христиане Египта использовали вместо креста, делая на нем надписи точно так, как это в более поздние времена стало делаться с крестом. Я могу утверждать это на основании начинающихся с "Тау" многочисленных надписей, сохранившихся до нашего времени на ранних христианских памятниках". Основная мысль этого отрывка заключается в том, что в Египте существовала ранняя форма того, что впоследствии было названо крестом, и было ничем иным, как "Crux Ansata", или "Знаком Жизни", которым был отмечен Осирис и все египетские боги. К нему позже был прибавлен верхний элемент - ansa, или "ручка", что и стало простым "Тау", или простым крестом, каковым он дошел до наших дней. Этот дизайн, который можно повсеместно встретить на могилах, не имеет ничего общего с орудием казни Мессии и является простым заимствованием древнего и очень популярного языческого символа, так сильно живучего среди тех, кто, называя себя христианином, в сердце и уме фактически является язычником. Это, и только это, есть источником поклонения "кресту". Все вышесказанное, вне сомнения, может показаться очень странным и невероятным для тех, кто читал историю церкви с подачи Рима, как случилось с большинством людей, даже с протестантами. Особенно это касается тех, кто верит в историю о чудесном явлении креста Константину за день перед решающей победой у Милвианского моста, что решило судьбы открытых язычников и номинальных христиан. Если бы эта история была правдива, то давала бы разрешение Всевышнего на почитание креста. Но, будучи до основания проверенной, эта история оказывается основанной на заблуждении, иллюзии, которой поддался даже такой хороший человек, как Мильнер. Вот что писал Мильнер: "Константин, которому предстояло сойтись в битве с войсками Максентиуса, находился в состоянии крайней обеспокоенности. Он начал думать о том, какой бог мог бы ему помочь. И его выбор пал на Бога христиан, которого он был склонен признавать больше всех остальных. Но ему было необходимо какое-нибудь существенное доказательство Его реального существования и силы. Но он не мог понять того, как это спросить, равно как не был удовлетворен атеистическим безразличием, свойственным многим полководцам и героям его времени. Он молился, он просил с такой силой и настойчивостью, что Бог не оставил его без ответа. Когда он был с войсками на марше, в полдень на небе ему явилось изображение креста, сиявшего ярче солнца, сопровождавшееся надписью "Этим побеждай". Он и его солдаты были изумлены подобным зрелищем; но он продолжал размышлять о случившемся до наступления ночи. Когда он спал, ему явился Христос с тем же самым знаком креста и повелел ему использовать этот символ в качестве его военного флага". Так пишет Мильнер. Я не считаю нужным оспаривать тот факт, что было дано какое-то чудесное знамение. Оно могло быть, или его могло не быть в связи таким переломным событием, заслуживающим вмешательства свыше. Было ли что выходящее за рамки естественного хода событий, я не собираюсь обсуждать. Но так я говорю, если предположить, что Константин в данном случае действовал честно и что действительно имело место чудесное явление на небесах. Если это было так, то это был не знак креста, а имя Христа. То, что это было именно так, свидетельствует Лактантиус, который был учителем Криспа - сына Константина. Лактантиус был самым ранним автором, который описал это событие. Сюда следует добавить и медальоны того времени с соответствующим изображением. Свидетельство Лактантиуса играет решающую роль: "Константину во сне было сказано начертать небесный знак Бога на щитах его солдат и тогда вступать в битву. Он сделал так, как ему было сказано. Он начертал на щитах перевернутую, урезанную вверху букву Х, что было знаком Христа. Начертав этот знак, его армия взялась за мечи". В данном случае буква Х была лишь инициалом имени "Христос". Если, таким образом, Константин сделал так, как ему было приказано, когда он "начертал небесный знак Бога" в виде "буквы Х", то на небесах он увидел изображение именно "буквы Х" как символа "Христа", а не знака креста. Когда Лабариум, или личный штандарт Константина, был изготовлен, то, по свидетельству Амбросия, хорошо известного епископа Милана, этот штандарт основывался на том же самом принципе, что и описывает Лактантиус, т.е. просто "содержал начертание имени Спасителя". Он назвал его "Labarum, hoc est Christi sacratum nomine signum", что значит "Лабариум, т.е. знак, освященный ИМЕНЕМ Христа". *
Нет ни малейшего намека ни на какой крест, кроме простого имени Христа. На штандарте Константина была надпись "Hoc signo victor eris" ("С этим знаком ты будешь победителем"), а это значит, что в данном с небес знамении не было ничего в форме креста, а была "буква Х". В римских катакомбах есть памятник "Синфонии и ее сыновьям", где четко видна связь с историей о видении, доказывающий, что "небесным знамением" был не крест, а буква Х. Надпись на памятнике начинается словами: "In Hoc Vinces [этим победишь] X". В качестве "Победоносного Знака" здесь присутствует ничто иное, как Х. Несомненно, существуют разные примеры штандарта Константина, где присутствует одна и та же "буква Х". Евсевий, писавший во времена, когда суеверия и отступничество уже имели силу, изо старательно доказывает, что перекрещивающиеся линии были уникальной частью штандарта Константина. Но это, очевидно, ошибка, поскольку перекрещивающиеся линии не были присущи лишь одному штандарту Константина. Тертуллиан показывает, что перекрещивающиеся линии существовали задолго до Константина в виде держателей римских языческих штандартов, называвшихся vexillum, к которым был прикреплен сам флаг, и которые использовались исключительно для этой цели. Если, таким образом, эти перекрещивающиеся линии были "небесным знаком", то для их изготовления Константину совсем не нужен был голос с небес, равно как его изготовление и выставление напоказ не привлекло бы значительного внимание видевших его. У нас нет ни малейшего свидетельства того, что эта известная легенда о надписи "Сим побеждай" имеет хоть какое-нибудь отношение к этим перекрещивающимся линиям, но у нас есть самые убедительные свидетельства того, что легенда говорит о Х. То, что эта Х не подразумевала знака креста, но была начальной буквой имени Христа, явствует из того, что в середине Х была вставлена буква Р, что давало "ХР". Таким образом, на штандарте Константина было лишь имя Христа. Изображение этого имени на штандартах Имперского Рима было абсолютно новым явлением; и знак этого имени, несомненно, воодушевил солдат-христиан армии Константина сражаться с еще большим рвением и победить в битве у Милвианского моста. Во всем вышесказанном я гипотетически исходил из предположения, что Константин действовал как искренний христианин. Однако его искреннюю христианскую веру можно поставить под сомнение, и у меня есть подозрения, что буква "Х" была намеренно использована как имеющая различные значения: одно - для христиан и совсем другое - язычников. Известно, что Х была символом египетского бога Хама и на его статуях изображалась у него на груди. Независимо от точки зрения насчет искренности христианской веры Константина, утверждения о небесном указании почитания креста полностью лишены основания. Что касается Х, то, несомненно, что христиане, ничего не знавшие о тайном заговоре или подвохе, приняли Х за инициал имени "Христос". В таком случае оно не было сильно привлекательным для язычников, которые поклонялись Хору и обычно изображали мистический Тау или крест в качестве "знака жизни", или магического заклинания всего доброго и охраны от всякого зла. Таким образом, когда массы язычников вслед за Константином обратились в христианство и хлынули в Церковь, они, точно так же, как и полуязычники Египта, принесли в нее свою предрасположенность к старому символу. И в результате, по прошествии недолгого времени, по мере развития отступления от истинной веры, Х стало восприниматься как символ Мессии. И то, что когда-то имело совершенно другое значение - Тау, знак креста, неоспоримый знак Таммуза, лживого мессии, полностью растворилось в новом. Так, посредством "знака креста" Мессия был опять распят теми, кто называл себя Его учениками. Если все это является историческими фактами, то и неудивительно, что в римо-католической церкви "знак креста" всегда и везде был инструментом крайнего суеверия и обмана. Многое и многое в ритуалах и церемониях Рима ускользнуло от нашего внимания. Но и сказанного достаточно.
|
|
|
<назад> к содержанию |
|
